Как будет выглядеть жизнь без наличных

Каждый ваш шаг становится известен Центробанку вашей страны, международным платёжным системам, а также всем, кто легально подключён к этому источнику информации или покупает данные на чёрном рынке.

В 7:48 вы заплатили за проезд в автобусе привязанной к вашему счёту карточкой, в 8:24 видеокамеры в метро распознали ваше лицо и списали оплату проезда, в 9:16 купили кофе в «Старбаксе» (не самый лучший выбор, тем более что информация «упадёт» и вашей страховой компании, которая подкорректирует для вас тариф ОМС).


В «рабочий полдень» – обед в ближайшем кафе, целевая реклама подкорректирована под ваши вкусы, нечего было второй раз подряд заказывать суп харчо.


Вечером снова метро… ой, а где это вы вышли, вроде не по плану, на пару остановок раньше?

Дивный новый мир корпоративного рабовладения принято называть «цифровым концлагерем», но удачный термин, к сожалению, не работает: сильные выражения вообще настолько заезжены, что их не воспринимают всерьёз. Между тем хорошо обустроенный концентрационный лагерь (тюрьма, колония, ГУЛаг – названия мест заключения подставьте сами) – это же и есть венец идеи «правового государства». Прозрачные двери, решётки, чёткий распорядок – ни малейших шансов нарушить закон. Вот только такая принудительная святость никакого отношения к христианству не имеет.

Да, искусственный интеллект уже сейчас мощнее человеческого, но ровно настолько же, насколько танк «Тигр» мощнее автомобиля Tesla, а слон мощнее человека. То есть заменить не может, а вот раздавит без проблем.


Классические антиутопии, среди которых выделяются «Мы» Евгения Замятина и «1984» Джорджа Оруэлла, на Западе принято считать антикоммунистической литературой – да что там, мы и сами в восьмидесятых так же считали. История иронична – на самом деле свет тотальной цифровизации для абсолютной слежки и контроля идёт с Запада.


Тоталитаризм в его политической форме оказался экономически невыгоден – добровольное заточение себя в рекламно-информационные рамки люди принимают гораздо охотнее и практически не выказывают даже попыток сопротивления.

Причём «высокотехнологичная» цифровизация бодрее всего идёт отнюдь не в самых «продвинутых» странах – прикоснуться к воображаемой цивилизации мечтают как раз экономики второго ряда. Мировые лидеры по скорости перевода платежей в «цифру» – Россия и Кения. Даже на Западе сопротивление присутствует: в безумной Голландии с её 1500 супермаркетами без возможности рассчитаться наличными открываются магазины, не принимающие карты, – маленький и жалкий, но всё же протест. А у нас в России это запрещено законом, если речь не идёт о сверхмалых торговых точках.

Тенденция к уходу наличных из человеческой жизни есть, но есть и мощное ей сопротивление.


Поэтому разработан дорогостоящий (избиратели оплатят) «план Б» – цифровизация банкнот, и горячей сторонницей этого плана является глава российского Центробанка Эльвира Набиуллина.

Впервые об этом задумались ещё в далёком 2001 году, когда предприимчивые греки наводнили Евросоюз фальшивыми евро: Брюссель всерьёз просчитывал вариант снабжения каждой купюры RFID-метками – это помогло бы проследить весь её жизненный путь. На тот момент оказалось дорого, но не исключено, что к этой идее вернутся вновь.

Может быть, уже вернулись бы, если бы на пути цифрового прогресса не стояла огромная армия чиновников всего мира. Как ни смешно, пока народ безмолвствует с Apple Pay на кончике смартфона, именно бюрократический аппарат всеми силами старается приостановить цифровизацию финансов. Просто потому, что брать взятки удобнее наличными.



Понятно, что эти ребята решат свои вопросы и в «дивном новом мире» – есть криптовалюты, есть имущество, есть, в конце концов, борзые щенки, но старые добрые купюры до сих пор работали практически безотказно. Более того, для себя эти люди отключают и другие системы контроля: если в 2018 году на Петербургском международном экономическом форуме успешно работала система распознавания лиц, то в 2019-м её не стали устанавливать. Потому что некоторые граждане, по ещё одной антиутопии, «равнее, чем другие».

Что получается на выходе?



Мы этого можем не ощущать, но на самом деле прямо сейчас мир стоит перед принципиальным цивилизационным выбором, куда более значимым, чем, скажем, между капитализмом и социализмом. Можно построить полностью контролируемое общество с относительно низкой преступностью (хотя хакеры с карт воруют, кажется, уже больше, чем карманники в магазинах). А можно развиваться, как и прежде, с опорой не на видеокамеры в каждой спальне, а на живую человеческую совесть.